Основания и условия возникновения права реабилитированного на возмещение имущественного вреда - окончание
Действительно, в абз. 3 ч. 2 Указа от 18 мая 1981 г. указано: «не подлежит возмещению ущерб, причинённый гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу, если гражданин в процессе дознания, предварительного следствия и судебного разбирательства путем самооговора препятствовал установлению истины и тем самым способствовал наступлению указанных последствий».
В п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 23 декабря 1988 г. № 15 в свою очередь раскрывалось понятие самооговора, под которым понимались заведомо ложные показания подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, данные с целью убедить органы предварительного расследования и суд в том, что именно им совершено преступление, которое он в действительности не совершал.
Положения о самооговоре, как обстоятельстве, исключающем возмещение вреда, также можно встретить в законодательстве некоторых зарубежных стран (например, Германии, Казахстана, Белоруссии).
Мысль о самооговоре как обстоятельстве, не исключающем реабилитацию, основана на принципе всесторонности, объективности и полноты расследования и судебного разбирательства, независимо от позиции сторон. В УПК этот принцип заменен состязательностью, хотя суд и не свободен от обязанности проверить обоснованность признания обвиняемым своей вины. Признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств (ч. 2 ст. 77 УПК), поэтому привлечение к уголовной ответственности лишь на основании «признательных» показаний означает принятие дознавателем, следователем или судом незаконного и необоснованного решения.
Согласно п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре», признание подсудимым своей вины, если оно не подтверждено совокупностью других собранных по делу и исследованных в судебном заседании доказательств, не может служить основанием для постановления обвинительного приговора.
Кроме того, нередко лица при обращении за защитой в ходе судебного разбирательства указывают, что «оговор» являлся следствием незаконного физического и психического воздействия на гражданина, что относится к разновидности пытки, а ст. 21 Конституции Российской Федерации запрещает пытки и иное, унижающие человеческое достоинство обращение.
Так, Ш. предъявил иск к Управлению федерального казначейства о возмещении вреда в связи с его незаконным уголовным преследованием. После заявления собственником дома о совершенной у него краже, ранее судимый за аналогичное преступление Ш. был задержан милицией. На первых допросах он дал признательные показания дознавателю. Следователь, принявший дело к производству, сообщил Ш., что в доме потерпевшего обнаружен его отпечаток пальца. В суде Ш. заявил ходатайство о повторной дактилоскопической экспертизе, по результатам которой отпечаток был признан непригодным для идентификации. Ш. был освобожден из-под стражи, а затем вскоре обратился в суд за компенсацией вреда, указав на незаконность ареста, на то, что он себя оговорил в результате физического воздействия на него при допросе. Суд требования удовлетворил.
Вместе с тем было бы неверным признавать всякий самооговор в качестве «реабилитирующего обстоятельства», ведь не редки случаи, когда самооговор вызван стремлением подозреваемого или обвиняемого помочь избежать ответственности другому лицу, которое совершило преступление, либо обусловлен целью быть привлеченным к уголовной ответственности за совершение преступления небольшой тяжести, чтобы уйти из поля зрения правоохранительных органов в связи с совершением особо тяжкого преступления. При таких обстоятельствах было бы несправедливым признавать за лицом право на реабилитацию и возмещать причинённый вред, ведь оно собственными виновными действиями способствовало привлечению его к уголовной ответственности.
Как верно отметил И. Л. Петрухин, проверенное судом признание вины несовместимо с реабилитацией, за исключением самооговора, вызванного принуждением, домогательствами и другими нарушениями закона со стороны органов расследования и судей. Если подобные обстоятельства установлены, осужденный имеет право на реабилитацию.
На необходимость признания самооговора в качестве обстоятельства, исключающего право на реабилитацию, указывают положения, закрепленные в ст. 3 Протокола № 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и п. 6 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которым: если лицо на основании окончательного решения было осуждено за совершение уголовного преступления, а вынесенный приговор был впоследствии пересмотрен или это лицо было помиловано на том основании, что какое- либо новое или вновь открывшееся обстоятельство доказывает, что имела место судебная ошибка, то оно получает компенсацию, если не будет доказано, что ранее неизвестное обстоятельство не было своевременно обнаружено полностью или частично по его вине.
Вина пострадавшего, как психическое отношение к совершенному деянию, в данном случае может быть выражена в умышленном введении в заблуждении компетентных органов и должностных лиц относительно своей причастности к совершенному преступлению, сообщении заведомо ложных сведений относительно юридически значимых обстоятельств характеризующих его как лицо, совершившее преступление.
Здесь прослеживается некоторая аналогия с потерпевшим, который не вправе требовать возмещения вреда, если вред причинён ему в результате его собственного умысла (п.1 ст.1083 ГК).
Такой подход поддерживают большинство правоприменителей. Результаты проведенного нами опроса показали, что 93 % следователей, дознавателей и судей считают невозможным возмещения вреда лицу, если оно себя оговорило. При этом 51 % из них допускают возможностью возмещения только в случае если, самооговор был совершен под принуждением; 42 % - не допускают такую возможность в любом случае.
Учеными-процессуалистами неоднократно делались попытки выделить критерии нереабилитирующего самооговора.
Самооговор, исключающий возмещение ущерба, должен быть добровольным, имеющим цель запутать следствие и зафиксированным в материалах уголовного дела, - справедливо отмечала Л. А. Прокудина.
В. М. Савицкий отмечал, по крайней мере, три условия, при которых самооговор не может повлечь реабилитацию: внешне самооговор должен быть выражен в показаниях обвиняемого, зафиксированных в протоколе допроса; самооговор должен быть актом умышленным (если же он явился следствием неосторожности обвиняемого (например, дача ложных показаний ввиду растерянности или эмоционального стресса), то данное обстоятельство не должно лишать его права на компенсацию); когда самооговор не был вынужденным (когда ложное признание получено путем насилия или психического давления, под угрозой ареста или, наоборот, ввиду обещания освободить из-под стражи и т.п., то такой самооговор не может служить причиной отказа в возмещении вреда).
Разработка и дальнейшее закрепление данных критериев в действующем уголовно-процессуальном законе имеет значение для практики, где правила о самооговоре, согласно ч. 2 Указа от 18 мая 1981 г., по-прежнему применяют .
Таким образом, в зависимости от обстоятельств, при которых подозреваемый или обвиняемый оговаривает себя, самооговор может иметь как реабилитирующий, так и нереабилитирующий характер. Полагаем, можно выделить следующие критерии самооговора, исключающего возникновение права на реабилитацию:
- подозреваемый, обвиняемый собственными действиями изобличает себя в совершении преступления;
- в действительности преступление им не совершалось;
- сообщаемые им сведения являются заведомо ложными;
- действия совершаются умышленно, при этом преследуется цель убедить органы предварительного расследования или суд в том, что именно он совершил преступление;
- действия совершаются добровольно, без принуждения со стороны органов предварительного расследования, суда или иных лиц;
- своими действиями подозреваемый или обвиняемый препятствует установлению истины по уголовному делу;
- действия подозреваемого или обвиняемого зафиксированы в установленном УПК порядке и находят отражение в материалах уголовного дела;
- показания подозреваемым или обвиняемым не отрицаются в течение всего предварительного расследования и судебного разбирательства;
- сообщаемые подозреваемым или обвиняемым обстоятельства совершения им преступления подтверждаются иными доказательствами по данному уголовному делу;
- дознавателю, следователю и суду неизвестны обстоятельства, прямо указывающие на невиновность подозреваемого или обвиняемого.
Считаем, что при отсутствии одного из названных критериев, лицу, совершившему самооговор, не может быть отказано в праве на реабилитацию.
В целях объединения всех случаев, исключающих право на реабилитацию, в рамках одной правовой нормы, и установления их единообразного правоприменения, полагаем необходимым указать самооговор в ч. 4 ст. 133 УПК.
В тоже время для исключения возможности злоупотребления данным обстоятельством для необоснованного отказа в праве на возмещение вреда, полагаем необходимым в УПК закрепить его четкое определение: дополнить ст. 5 УПК пунктом «39.1) самооговор - добровольное умышленное изобличение себя подозреваемым или обвиняемым в совершении преступления, которое в действительности он не совершал, выраженное в сообщении им заведомо ложных сведений, подтвержденных иными доказательствами и препятствующими установлению истины по уголовному делу, в целях убедить дознавателя, следователя или суд в том, что именно он совершил преступление».
Подводя итог, отметим:
- Основанием возникновения права реабилитированного на возмещение имущественного вреда являются неблагоприятные имущественные последствия, находящиеся в объективной и адекватной причинно-следственной связи с незаконным или необоснованным уголовным преследованием, осуждением, применением принудительных мер медицинского характера или принудительных мер воспитательного воздействия.
- Условиями возмещения вреда являются официальная констатация факта незаконного или необоснованного уголовного преследования, выраженная в принятии соответствующего процессуального решения, признающего право на реабилитацию, а также отсутствие обстоятельств, исключающих признание права на реабилитацию.
