Основания и условия возникновения права реабилитированного на возмещение имущественного вреда - продолжение
Примером тому является случай, когда Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации отказала в возмещении вреда Т., которая, будучи осужденной по п.п. «ж», «к» ч. 2 ст. 105 УК, требовала признать за ней право на реабилитацию в связи с ее частичным оправданием по ч. 1 ст. 112 УК.
Однако представим ситуацию, когда лицо, одновременно обвинявшееся в совершении убийства (ч. 1 ст. 105 УК) и оскорбления (ч. 1 ст. 130 УК), будет оправдано по первому обвинению и осуждено по второму. Следуя практике, выработанной Верховным Судом Российской Федерации, даже если такое лицо на протяжении всего времени предварительного расследования и судебного разбирательства было заключено под стражу, оно не сможет рассчитывать на возмещение вреда в результате незаконного или необоснованного уголовного преследования. Полагаем, несправедливость такого вывода очевидна.
В этой связи Конституционный Суд Российской Федерации указал, что «ни в п. 1 ч. 2 ст. 133 УПК, ни в других статьях Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не содержится положений, исключающих возможность возмещения вреда лицу, которое было оправдано по приговору суда или в отношении которого было вынесено постановление (определение) о прекращении уголовного преследования, на том лишь основании, что одновременно это лицо было признано виновным в совершении другого преступления. По смыслу закона, в таких ситуациях суд, исходя из обстоятельств конкретного уголовного дела и руководствуясь принципами справедливости и приоритета прав и свобод человека и гражданина, может принять решение о возмещении вреда, причинённого в результате уголовного преследования по обвинению, не нашедшему подтверждения в ходе судебного разбирательства».
В целях установления соответствия правоприменительной практики по реабилитации всех, кто незаконно или необоснованно подвергся уголовному преследованию указанным конституционным принципам, полагаем необходимым п. 1 ч. 2 ст. 133 УПК изложить в следующей редакции: «1) подсудимый, в случае его полного или частичного оправдания;».
2. Основанием прекращения уголовного преследования в отношении подсудимого в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения, согласно ч. 7 ст. 246 УПК является убежденность государственного обвинителя, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение.
Однако достаточно ли одной убежденности государственного обвинителя, т.е. по сути субъективной оценки собранных по делу доказательств как недостаточных, для принятия столь значимого процессуального решения для последующей реабилитации лица? Полагаем, что нет.
Как верно отмечает Д. П. Туленков, в сфере уголовно-процессуального познания внутреннее убеждение познающего субъекта является критерием правовой истины; при этом «внутреннее убеждение субъекта познания представляет собой единство субъективного (убеждения как такового) и объективного (совокупности доказательств), которые предполагают и дополнительные регуляторы познания в виде закона, совести и здравого смысла. Для внутреннего убеждения характерен переход от области чувств к области интеллекта, тесное взаимодействие логической и психологической, рациональной и эмоциональной со- ставляющих.
Следуя указанной логике, законодатель в ч. 7 ст. 246 УПК установил, что отказ государственного обвинителя от обвинения влечёт за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части по основаниям, предусмотренным п.п. 1 и 2 ч. 1 ст. 24 и п.п. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 УПК.
Анализ перечисленных оснований позволяет сделать вывод, что не все они касаются вопроса достаточности доказательств. Часть из них связаны с наличием в деле объективных обстоятельств, исключающих возможность дальнейшего производства по делу не зависимо от мнения государственного обвинителя, а также по своему смыслу не являющиеся реабилитирующими. Такими основаниями являются: - истечение сроков давности уголовного преследования; - смерть подозреваемого или обвиняемого (п. 3 и 4 ч. 1 ст. 24 УПК).
Полагаем, что в таком случае нельзя говорить об отказе государственного обвинителя от обвинения как безусловном обстоятельстве, влекущим возникновение права на реабилитацию. Поэтому норма, закрепленная в действующей редакции п. 2 ч. 2 ст. 133 УПК, нуждается в уточнении.
В данном случае нам видится два варианта решения указанной проблемы:
- изложить п. 2 ч. 2 ст. 133 УПК в следующей редакции: «2) подсудимый, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения, повлекшее прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части по основаниям, указанным в пункте 3 части второй статьи 133 настоящего Кодекса;»;
- исключить п. 2 ч. 2 ст. 133 УПК из перечня условий для реабилитации, как не имеющий самостоятельного значения для реабилитации. Ведь итоговым решением, влекущим возникновения права на реабилитацию, станет прекращение уголовного преследование по одному из оснований указанных в п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК.
3. Реабилитирующими основаниями для прекращения уголовного преследования, согласно п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК являются п.п. 1, 2, 5 и 6 ч. 1 ст. 24 и п.п. 1 и 4-6 ч. 1. ст. 27 УПК.
Данный перечень оснований для прекращения уголовного преследования, влекущих возникновение у реабилитированного права на возмещение имущественного вреда, является исчерпывающим и может быть изменен только федеральным законом.
Вместе с тем наблюдается явное не соответствие оснований прекращения уголовного преследования, влекущих реабилитацию лица, закрепленных в п. 3 ч. 2 ст. 133 и ч. 2 ст. 212 УПК.
В ч. 2 ст. 212 УПК закреплено, что в случаях прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным п.п. 1 и 2 ч. 1 ст. 24 и п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК, следователь или прокурор принимает предусмотренные гл. 18 УПК меры по реабилитации лица. Анализ указанной нормы, позволяет прийти к выводу, что в случае прекращения уголовного дела по иному не указанному в ч. 2 ст. 212 УПК основанию, но являющимся согласно п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК реабилитирующим, обязанности к принятию мер по реабилитации незаконно или необоснованно привлеченного к уголовному преследованию лица у следователя или прокурора не возникнет.
Так, основываясь на указанном несоответствии, О. Н. Грашичева предлагает разделить основания прекращения уголовного преследования на основания, влекущие и не влекущие реабилитацию лица.
Нам трудно согласиться с данным выводом, ведь если в первом случае официальная констатация факта прекращения уголовного преследования по реабилитирующему основанию обеспечивается обязанностью следователя или прокурора принять меры по реабилитации, то во втором случае признание факта незаконного или необоснованного уголовного преследования остается лишь необеспеченной никакой гарантией декларацией. Такой подход, безусловно, приведёт к нарушению конституционных прав и свобод реабилитированных.
Кроме того, следуя правилам юридической техники, полагаем, что перечень реабилитирующих оснований прекращения уголовного дела должен содержаться в одной норме (статье) в рамках специальной главы, регулирующей вопросы реабилитации. Такой нормой является п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК. Поэтому нормы, содержащиеся в ч. 2 ст. 212 УПК, закрепляющие процедурные вопросы прекращения уголовных дел, не должны вторгаться в сферу регулирования главы 18 УПК и тем более противоречить закрепленным в ней нормам. В целях установления единого перечня реабилитирующих оснований для прекращения уголовного преследования, влекущих, с одной стороны, безусловное право реабилитированного требовать возмещения причинённого вреда, и с другой - обязанность следователя, прокурора, а также дознавателя принять меры к реализации реабилитированным своего права, предлагаем ч. 2 ст. 212 УПК изложить в следующей редакции: «2. В случаях прекращения уголовного дела по основаниям, указанным в пункте 3 части второй статьи 133 настоящего Кодекса, следователь или прокурор принимает предусмотренные главой 18 настоящего Кодекса меры по реабилитации лица».
Аналогичный подход используется в законодательстве некоторых зарубежных странах. Так, например, ч. 2 ст. 39 УПК Республики Казахстан предписывает суду и органам уголовного преследования принять все меры по реабилитации лиц, указанных в ч. 1 данной статьи, и возмещению вреда.
В правоприменительной практике распространено мнение, согласно которому прекращение уголовного дела является «браком» в работе, результатом некачественно проведенной доследственной проверки, предварительного расследования в целом. Однако, как справедливо отмечает О. В. Мичурина, прекращение уголовного дела не всегда свидетельствует о необоснованности возбуждения последнего, как часто считают на практике. Особенно категоричное отношение выработалось к фактам прекращения уголовных дел по основаниям отсутствия события и состава преступления: если намечается тенденция к увеличению доли прекращенных дел по указанным основаниям, это рассматривается как серьезное снижение качества предварительного следствия и дознания. Прекращение уголовного дела, напротив, в определенной мере устраняет вред, причинённый его необоснованным возбуждением, поскольку органу предварительного расследования удалось внести ясность в сложные и запутанные обстоятельства и установить, что преступления в действительности не было, либо выявить данные, требующие прекращения уголовного дела.
Такого же мнения придерживаются следователи и дознаватели. Называя наиболее типичные причины прекращения уголовных дел по реабилитирующим основаниям, 62 % опрошенных отметили в качестве таковых объективные обстоятельства в виде ошибочных показаний потерпевших, свидетелей, отсутствия предмета преступления и иные причины; 57 % опрошенных также считают прекращение уголовного дела результатом недостаточного количества собранных по делу обвинительных доказательств; 46 % - неудовлетворительное качество проведенной оперативными сотрудниками доследственной проверки; 15 % - допущенные следователем или дознавателем процессуальные ошибки, повлекшие существенное нарушение прав подозреваемого (обвиняемого); 3 % - «заказной» характер некоторых уголовных дел, когда расследование ориентировано не на результат, а на процесс. Следует отметить, что только 1 % опрошенных ответил положительно на вариант ответа «Заблуждение дознавателя, следователя или суда относительно виновности подозреваемого (обвиняемого)».
Полагаем, что сведения об уголовных делах, прекращенных, в том числе по реабилитирующим основаниям, не должны являться показателями отрицательной работы органов предварительного расследования. Не случайно ст. 6 УПК указывает, что уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитации каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию.
4) Основания полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела, по основаниям, предусмотренным п.п. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 УПК, могут быть различными в зависимости от того, в какой форме осуществлялось производство по пересмотру вступившего в законную силу обвинительного приговора.
Как следует из раздела XV УПК, таких формы две: производство в надзорной инстанции и возобновление производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств. Соответственно, основания полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела при его рассмотрении в порядке надзора, указаны в ч. 1 ст. 409 (со ссылкой на ст. 379) УПК, а ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств - в ст. 418 УПК.
Мы согласны с мнением Т. Н. Москальковой о том, что частичная отмена вступившего в законную силу приговора суда и прекращение уголовного дела по основаниям, предусмотренным п.п. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 УПК является единственным предусмотренным законом случаем частичной реабилитации.
Вместе с тем в отечественном УПК, в отличии законодательства некоторых зарубежных стран (например, Казахстана , Узбекистана ), термин частичной реабилитации не используется. По-разному понимается ее сущность в теории уголовного процесса.
Некоторые авторы, считают, что под частичной реабилитацией следует понимать такую ситуацию, когда лицо, подлежащее реабилитации, отказалось от возмещения вреда. Нам трудно согласиться с данным мнением, так как в данном случае лицо, отказываясь от возмещения вреда, формально такого права не лишается. В этом случае следует говорить не о частичной реабилитации, а о лице, имеющем право на реабилитацию, но по ряду каких-то причин отказавшееся его реализовать.
Большинство учёных склоняется к мнению, что под частичной реабилитацией следует понимать возмещение вреда лицу, в отношении которого частично прекращено уголовное преследование по реабилитирующим основаниям или в случае его частичного оправдания. В этом случае во главу угла ставится вопрос о процессуальном условии возникновения права на частичную реабилитацию.
УПК прямо предусматривает лишь один случай частичной реабилитации - частичную отмену вступившего в законную силу обвинительного приговора суда.
Предположим, что осужденный полностью отбыл срок лишения свободы, назначенный судом первой инстанции, а затем суд надзорной инстанции признал незаконным или необоснованным осуждение в какой-либо части предъявленного обвинения и снизил ранее назначенное наказание. В данном случае справедливость возмещения вреда такому осужденному ни у кого не вызывает сомнение .
Как верно отметила И.А. Зайцева, существенное отличие подобных ситуаций от оправдания состоит в том, что ошибка в виде уголовного преследования невиновного обнаруживается позже, т.е. при пересмотре обвинительного приговора в апелляционном, кассационном, надзорном порядке или ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств. Если обвинительный приговор отменен и уголовное дело прекращено не полностью, а частично, то и правоотношения, связанные с реабилитацией, также складываются в той части обвинительного приговора, в которой он отменен.
Вместе с тем считаем неоправданным тот факт, что в п. 4 ч. 2 ст. 133 УПК предусмотрено условие для реабилитации в случае полной или частичной отмены обвинительного приговора суда лишь вступившего в законную силу, но не в случае отмены приговоров в порядке апелляционного или кассационного производства. Ведь очевидно, что по своим последствиям неправосудный обвинительный приговор, не вступивший в законную силу, может повлечь не меньший ущерб для осужденного, чем вступивший в законную силу.
Кроме того, в п. 4 ч. 2 ст. 133 УПК законодатель, указывая на п.п. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 УПК, как реабилитирующие основания для прекращения уголовного дела, допустил неточность, ведь названная статья предусматривает прекращение именно уголовного преследования, а не уголовного дела. Последнее, как справедливо отмечает О. В. Волынская, представляет собой «одну из форм окончания уголовно-процессуального производства», в то время как прекращение уголовного преследования - «завершение стороной обвинения в соответствии с предусмотренными в законе основаниями процессуальной деятельности, направленной на изобличение лица в совершении преступления».
